"ВРАЩАТЬСЯ, ЧТОБЫ ВОЗВРАЩАТЬСЯ...".

Набирая телефонный номер народного артиста России Вениамина Смехова, никогда не знаешь заранее где его застанешь. Смехов ставит драматические спектакли и оперы в Чехии, Израиле, Франции, Германии. Преподаёт в Америке. Запросто может слетать с творческими вечерами в Австралию. Мне повезло дважды. Смехов не только оказался в Москве, но и, не смотря на катастрофическую занятость, сразу согласился на интервью.

— Вениамин Борисович, приезжая в Россию, вы обычно играете Воланда в спектакле "Мастер и Маргарита" на Таганке. В этот раз что-то не складывается?

— Думаю, что мой роман с Таганкой закончен. Я в этом театре уже столько хороших ролей сыграл, что мне грех ждать ещё каких-то чудес. Лучшие времена Таганки всегда со мной рядом. Вот только своё будущее я с ней никак не связываю. Нельзя дважды в одну и ту же реку входить. Я оторвался от Таганки лет двадцать назад, но остался там висеть портретом. И трудовая книжка до сих пор в отделе кадров в этом театре лежит. Между прочим, в этот театр драмы и комедии я пришёл на полтора года раньше Юрия Петровича Любимова.

— На премьеры Таганки ходите?

— Конечно! Последний спектакль "Суфле" мне очень понравился. В нём замечательно играют и совсем молодые ребята и старожилы театра: Антипов, Грабе и Семёнов. "Суфле" очень лихой и щегольской спектакль по форме. Вот эта лихость и щегольство показало мне, что Любимов не утерял свою любовь к авангарду.

— Слышал, что раньше отношения с Юрием Петровичем у вас были отнюдь не тёплыми?

— Цапались мы действительно часто, но Любимов назначал актёров на роли вне зависимости от личных отношений. Другое дело, что я постоянно чувствовал его настороженность. Понимаете, есть начальники, которым проще работать с виноватыми. С теми, кто провинился, напился, сорвал спектакль: А про меня Любимов всегда с улыбкой говорил: "Смехов всегда вовремя приходит, на него равняйтесь!". Комплимент мне казался очень даже сомнительным. Сейчас честно признаюсь, что несколько раз я даже напиться пытался. Вот только не получалось у меня ничего.

— Однако Михаил Боярский вспоминая про съемки "Трёх мушкетеров" говорил, что компанию вы всегда поддерживали.

— А у меня там других вариантов просто не было. Съёмки проходили во Львове, а местных лошадей кто-то приучил к запаху спиртного. То есть, если мы на них садились выпившие, то они вели себя смирно, а если трезвые, то старались сбросить из седла. Кстати, Боярский, Старыгин и Смирнитский тренировались во Львове и в седле смотрелись очень органично. А вот я с Трофимовым и Тереховой учился верховой езде урывками на московском ипподроме. В картине разница между нами невооружённым глазом видна.

— В "Трёх мушкетерах" вы замечательно спели песню "Есть в старом парке чёрный пруд". Можете вспомнить, как и гдё её записывали?

— Я вам признаюсь, что как раз её я не озвучивал. На репетициях всё шло нормально и Максим Дунаевский меня хвалил. А на записи композитор попросил меня выпить. После чего в ритм и в мелодию я не смог попасть при всём старании. Чей голос звучит в фильме я до сих пор не имею понятия. Говорят, что за меня спел музыкант-кларнетист игравший в оркестре. У него тембр почти как у меня на счастье оказался. В фильме мой голос звучит, но совсем в другой песне: "На волоске судьба твоя, враги полны отваги. Но слава Богу есть друзья, а у друзей есть шпаги".

— Интересно, а фехтовать вы умеете?

— На съемках "Трёх мушкетеров" нам давал уроки Володя Баллон, ставивший все драки и трюки. Кстати, от играл де Жюссака и по сути был "пятым мушкетером". К тому же фехтованию маленько в любом театральном вузе учат.

— Ректор Щукинского училища говорил, что вы вроде не слишком прилежным студентом были?

— Владимир Абрамович действительно долго не верил, что из такого лентяя как я может получиться актёр. Помнится даже отчисляли меня за профнепригодность, после чего я некоторое время вольнослушателем на занятие ходил. Вместе с однокурсником Сашей Збруевым, у которого учёба одно время тоже не шла. Но, как видите, впоследствии мы с Сашей свою профпригодность всё ж таки доказали.

— Скажите, как актёр театра вы собираетесь на сцену выходить?

— Честное слово, понятия не имею. Я сдал себя судьбе, а она в режиссуру меня вынесла. Загадывать что-либо я просто боюсь. Вот я не раз говорил, что никогда не буду в сериалах сниматься, а сейчас вот снимаюсь.

— О сериале можно поподробнее?

— Он будет называться "Капитанские дети", я играю одну из главных ролей. Скажу лишь, что это история из современной жизни и один из авторов сценария Нина Садур.

— Вас интересным сценарием соблазнили или большими гонорарами?

— Мне не хочется хвастаться и гордиться, но поверьте, что я много раз отказывался от очень выгодных предложений в кромешных и отвратительных сценариях. В данном случае как раз сценарий мне очень даже приглянулся.

— А в новом фильме у Аллы Суриковой вы съемки уже закончили?

— Не сложилось. Подумал я и решил, что не смогу на двух стульях разрываться. В общем, сейчас я улетаю в Омск на театральный фестиваль, а весной планирую поставить там пьесу Шекспира "Укрощение строптивой" в Государственном камерном пятом театре. На мой взгляд, провинциальные театры ничуть не хуже московских.

— Если не ошибаюсь, вы в театре Фоменко вроде что-то репетировали?

— Да, по предложению Петра Наумовича я написал свою версию знаменитой мольеровской комедии "Мещанин во дворянстве", которая называется "Журден, Журден:". И даже начал её репетировать. Вот только понял, что в этом году выпустить спектакль мы уже точно не успеем. Признаюсь честно, у Фоменко очень высокая планка, а мне не удалось сразу возбудить энергию актёров и выпустить спектакль с сжатые сроки. Будем работать, но чуть позже. Сначала я должен выпустить

— Почему вы пьесу Эрдмана решили ставить?

— Потому что эту, на мой взгляд, лучшую комедию 20 века на русском языке, я мечтал поставить много лет. Более того, моя последняя работа на Таганке как актёра была именно в этом спектакле. И не только как актёра - я много помогал Юрию Петровичу и в режиссуре. Когда руководитель Молодёжного театра Алексей Бородин предложил что-то поставить, я сразу о "Самоубийце" речь завёл: Очень надеюсь, что к марту эту премьеру мы обязательно выпустим.

— Но она в декабре вроде планировалась?

— Там накладка произошла с предыдущей премьерой. Только из-за этого сроки чуть-чуть передвинулись. Спектакль уже почти готов, вот только раньше марта довести его до ума, увы, не получится. В январе я улетаю в Чехию. В городе Острава по контракту должен поставить оперу Верди "Фальстаф".

— Не секрет, что зритель идёт в театр прежде всего на имена. Не раскроете секрет, в "Самоубийце" кто-то из "звёзд" будет играть?

— Я не большой любитель привлекать людей в театр громкими именами. Вот я года три назад ставил телеспектакль "Лекарь поневоле". Юлий Ким, в нём в роли Мольера пять песен спел, Вячеслав Невинный шикарно сыграл, Алика Смехова в двух ролях была занята: Но во всех интервью я тогда пытался обратить внимание журналистов на молодую актрису Марину Александрову. Тогда её никто не знал, а сейчас она настоящей "звездой" стала.

— Вы умудряетесь учить мастерству актёров и режиссёров, ставить спектакли в разных театрах мира, в том числе оперные. Как это получилось?

— Однажды в Германии я случайно, но правильно соврал, за что и получил заказ на постановку оперы в страшноватом "путчевом" 1991 году. До этого у меня, помимо режиссуры в драме и на телевидении, был только опыт постановки капустников с музыкальными номерами, да ещё сочинил когда-то, а потом поставил музыкальную сказку про Али-бабу - с Табаковым, Джигарханяном, Теняковой, Юрским - на убойную музыку Берковского и Никитина. И когда мне вместо ожидаемой драматической постановки вдруг предложили: "А Прокофьева не желаете?" - я хотел честно отказаться. Однако любимая нога жены многозначительно прижала мой ботинок под столом переговоров. И я решительно соврал: "Желаю!". Так началась счастливая эпопея с шедевром русского авангарда - оперой "Любовь к трём апельсинам". После этого я страшно полюбил апельсины и поставил ряд опер в театрах Германии, Чехии, Голландии.

— На канале "Культура" в начале девяностых у вас была замечательная телепередача "Театр моей памяти". Нет ли желания ее возродить?

— Я тогда много ездил по всему миру и возвращения домой в Москву на месяц-другой для меня были очень важны. Больше тридцати авторских передач я тогда сделал за которые до сих пор многие благодарят. Я бы вернулся на телевидении, но сейчас у меня появилось другое увлечение. С головой ушёл в выпуск звуковых фильмов "Книга вслух". Над этим проектом замечательные актёры работают: Владимир Машков, Евгений Миронов, Леня Ярмольник, Маша Голубкина, Николай Фоменко: В рамках проекта "Книги вслух" я прочитал "Мастера и Маргариту", "Двенадцать стульев" и "Самоубийцу" (причём, пьесу я прочитал подражая бесподобному голосу Николая Эрдмана). Только что закончил запись блистательной книги Александра Червинского "Шишкин лес". Вот это для меня сейчас и есть актёрская работа. 'Книга вслух' это ведь по сути своей возврат к забытой ныне "Радиокниге у микрофона". Недавно сыграл в этом своеобразном театре две главы из своих мемуаров: "Когда я был Атосом" и "Портрет Юрия Любимова". Сейчас готовлю новые главы о Зиновии Гердте, Булате Окуджаве и Юрия Никулине.

— Вы следите за карьерой своей дочери Алики Смеховой?

— А как же! Она может петь замечательным актёрским голосам, давно готова к большим актёрским ролям. Вот только успех к ней пока не приходит. Впрочем успех вещь эфемерная, он от везения во многом зависит.

— Из первой семьи вы ушли после выхода 'Трёх мушкетёров'. Эта картина как-то повлияла на эту перемену в вашей жизни?

— Никоим образом. Когда мы познакомились с моей нынешней женой Галиной Аксёновой та этот фильм ещё не видела. А с предыдущей женой мы задолго до съемок договорились разлучиться. С Галей мне несказанно повезло. Она - занимается изучением истории русского кино. И полностью разделяет мою страсть к путешествиям.

— С дочками и внуками общаетесь?

— Всегда, когда время свободное есть. Лёне уже восемнадцать, он учится в МГУ, а вот Артём с выбором своей будущей профессии ещё не определился. На его пятилетие пришли и моя первая жена и мои две дочери и все мы нормально общались.

— Вы ставите спектакли в Чехии, Франции, Израиле, Германии, преподаёте в Америке. Неужели в России достойной работы найти нельзя?

— Конечно можно, но, знаете, больше всего я люблю путешествовать по миру. Все заработанные деньги мы с женой на поездки тратим. А то, что я работаю не только в России. Так я же русскую культуру в своих лекциях и постановках несу. Не так давно был на вечере в честь семидесятилетия Гии Кончели, которого я считаю композитором-классиком 20 века. С ним рядом были дирижёр Марк Горенштейн и Юлий Милкис, который по праву считается одним из лучших кларнетистов мира. Первый живёт в Антверпене, второй считается гражданином Канады, третий в последнее время живёт в Венгрии и Корее. Но ведь все они прописаны по ведомству русской культуры.

— Вы как-то признались, что не знаете иных языков кроме русского. Как вам удаётся ставить спектакли по всему миру?

— В Германии и Чехии, где я время от времени ставлю оперы или драматические спектакли, мне предоставляют переводчика. В Америке на лекциях мне помогают русские юноши и девушки, которые учатся в тамошних университетах. Но, самое главное то, что я знаю ещё и театральный язык. Именно он довёл меня не только до Киева, но и до Австралии, куда меня дважды приглашали с концертными программами:

— Вы как-то сказали, что любите путешествовать, но ещё больше любите возвращаться в Москву?

— Я вам сейчас четверостишие прочитаю, которое больше сорока лет назад мною сочинилось:
Круглое, круглое, круглое лицо.
Садовое, Садовое, Садовое кольцо.
Люблю с тобой вращаться, вращаться, вращаться.
Чтобы снова возвращаться, вращаться, вращаться.
До января 2008 года мой график сверстан полностью. Могу раскрыть секрет, в него включена предполагаемая возможность моего преподавания в одном из театральных вузов столицы.

Беседовал Алексей БЕЛЫЙ
"Тверская 13", 24.11.2005