"ВЕНИАМИН СМЕХОВ: Я ПУТЕШЕСТВУЮ ПО МИРУ, ИМЯ КОТОРОМУ - РОССИЯ".

На сцене Театра имени Комиссаржевской с утра до вечера идут напряженные репетиции. В эту пятницу прославленный петербургский театр показывает премьеру - спектакль по пьесе Островского в постановке Вениамина Смехова.
На сцене Театра имени Комиссаржевской с утра до вечера идут напряженные репетиции. В эту пятницу прославленный петербургский театр показывает премьеру - спектакль по пьесе Островского "Горячее сердце" в постановке Вениамина Смехова.

Если мерить личность умением себя проявлять, то его творчество отразило все краски своего времени. Вахтанговское училище и мятежная Таганка, два года в "Современнике" и добровольный отъезд из Москвы, работа в куйбышевском театре и сделавшая его известным роль Атоса, работа на телевидении в качестве актера, режиссера, сценариста и эксперименты последнего времени - опера в Германии, драма и преподавание в Америке, две постановки в Израиле, цикл передач на российском телевидении.
"Я не хотел быть актером. Я как будто зашел на минутку на сцену и остался здесь навсегда. Главное мое пристрастие - литература, к этому примыкает музыка - сверхискусство, а театр - это перекресток всех искусств. Самое интересное в жизни - сочинять, и вот я сочиняю образ спектакля или фильма. Сегодня мне интересно работать в качестве режиссера".

"Горячее сердце" в Комиссаржевке.

"Мне очень импонирует Театр Комиссаржевской. Во-первых, это неизбалованный театр, в нем нет ничего лишнего для искусства, здесь очень достойный актерский состав; люди, с которыми я работаю, лишены амбиций и зазнайства. Во-вторых, это обожаемый город, это чудесная аура, это атмосфера Петербурга. В-третьих, "Горячее сердце" - одна из самых ранних моих "любовей". В 1960 году "Горячее сердце" было моим выпускным спектаклем в Щукинском училище. Сегодня - это очень живое и просто вчера написанное произведение. Это и трагедия и комедия одновременно - как наша жизнь".

Красота.

"...Еще по Достоевскому спасительна и по моей жизни спасительна. Я всегда влюблялся в красивое, но красота многомерна и разнообразна. Она есть и в ужасном. В страшной истории таганского распада и трагедии тоже была своя красота - в том, что Бог послал нам такое испытание, в этом была какая-то своя эстетика.
Красота - это мои кумиры, любимые режиссеры и актеры - от Петра Фоменко и Юрия Любимова до обожаемых мною Алисы Фрейндлих или Марины Нееловой...
Красота - это прекрасные женщины. Я вообще считаю, что женщины важнее в жизни, чем мужчины. В моей жизни, во всяком случае".

Среда обретения.

"Конечно, когда ты работаешь с американской или израильской труппой, определенные сложности возникают. Мой грех - я не знаю языков, приходится работать через переводчика. Но я не считаю, что родная среда куда-то девается, наши дороги очень разнообразны. Например, со Славой Полуниным я познакомился в Чикаго, а в Питере мне повезло - я успел отснять его для своей программы. То, что мы встречаемся везде, означает только, что родная среда расширилась - вот и все. А интересы те же самые, вплоть до концертов, которые я играю и в Германии, и в Москве, и в Петербурге.
До 1988 года многие, в том числе и я, были "невыездными". Было время, когда у всех нормальных людей возникало желание уехать навсегда. От страха, от беспомощности, от бессмысленности. Так ситуация повернулась, что контракты, моя работа, моя жизнь и жизнь родных лишили меня необходимости размышлять на эту тему".

Родная среда.

"Я рожден в Москве на Второй Мещанской улице и не способен нигде долго находиться. Я люблю путешествовать, но не представляю себя без русского языка и культуры. Но в то же время опасно судить кого-то со стороны. Примеры людей, которые прекрасно работали на Западе - от Гоголя до Рахманинова, от Шаляпина до Набокова, - бесконечны. Один из моих самых любимых писателей - Жванецкий - осудил Татьяну Толстую за то, что она живет в Америке. А как же быть с "Мертвыми душами", которые написаны в Италии? На мой взгляд, Россия в Америке или в Израиле иногда бывает в гораздо большей степени Россией, чем здесь, где ломают язык и небрежно относятся к своей культуре. На радио или телевидении какой-нибудь лжепатриот уничтожает русский язык уже тем, что вообще открывает рот".

Екатерина Тимофеева.
"Деловой Петербург"
№ 94 (166) от 19 декабря 1995г.